Вот оно, это блюдо: куриный бульон, а в нём - цыплёнок, фаршированный рисом, жожобой и женьшенем.
К нему подаются закуски, среди которых - жареные куриные желудки...
А также бутылочка женьшеневой настойки.
Последнее объясняется, видимо, тем, что женьшеня в супе на деле не столько, сколько поначалу представляется. Но так даже лучше.
Как бы ни было, сил после употребления самгетхана действительно прибавляется.
Что же касается упомянутых выше имбиря и чеснока, обильно приправленной ими оказалась сырая рыба, которой нас с коллегой потчевал хозяин небольшого ресторанчика, который специализируется на приготовлении съедобных натюрмортов из тунца и марлина.
Как помнит всякий почитатель Хемингуэя, свежевыловленным тунцом подкреплялся в лодке старик Сантьяго, чтобы укрепить руку перед схваткой с огромным марлином. Красное мясо - тунец. Разные части рыбы отличаются одна от другой не только оттенками цвета, но и вкусом, и чтобы послевкусие, оставленное одним ломтиком тунца, не перебивало аромата другого, полагается всякий раз зажёвывать рыбу маринованным имбирём. Белое мясо - марлин.
Кусочки тунца можно опускать как в соевый соус с разведённым в нём васаби, так и в кунжутное масло с солью. Марлин вкуснее с кунжутным маслом.
Пока гости пьют сочжу, хозяин подкладывает на деревяную доску новые кусочки, объясняя, из каких они частей рыбьего тела и показывая жестами, куда их лучше опускать перед употреблением, в соевый соус или в масло.
А когда он отворачивается, чтобы нарезать очередную порцию тунца и марлина, у него на халате можно прочитать иероглиф "шоу", что означает "долголетие". Его-то я и желаю всем прочитавшим этот пост, ибо...
