Так вот. Площадкой для проведения опыта служила клетка, разделённая посередине перегородкой. В одной половине клетки к потолку была подвешена еда, но чтобы дотянуться до неё, подопытной крысе нужно было наступить на педаль, замыкавшую электрическую цепь. В этот момент крысу, сидевшую за перегородкой, начинало бить током, а учёные фиксировали свои наблюдения. Опыт проводился несколько раз с разными крысами - по-разному они реагировали и на страдания своих ближних.
Представители одной группы крыс, едва услышав визг из-за перегородки, соскакивали с педали и не повторяли попыток достать еду даже под страхом голодной смерти.
Представители другой группы продолжали есть, но после того как их помещали в другую половину клетки, заставляя испытать боль, а затем возвращали назад, они также больше не прикасались к педали.
Представители третьей группы на мучения соседей по клетке не реагировали и так же спокойно продолжали есть, побывав на другой стороне.
Не помню, какой вывод из наблюдений сделали учёные, но, согласитесь, аналогия с человеческим поведением напрашивается сама собой. Другое дело, что дифференцированное поведение крыс можно объяснить инстинктом сохранения вида: так установлено природой, что кто-то из сообщества должен выжить, чтобы продолжить род. И если в одной жизненной ситуации этому способствует взаимопомощь, в другой какие-то особи останутся в живых только в том случае, если покинут гиблое место, не обращая внимания на сигналы о помощи. Иначе говоря, в первом случае сообщество спасается благодаря особям, наделённым от природы качеством, которое у людей именуется альтруизмом, а во втором - крысиный род продолжают те, кому присущ врождённый эгоизм.
Возникает естественный вопрос: а действительно, не обусловлена ли дихотомия альтруизм - эгоизм самой природой, а не воспитанием и средой, как привыкли думать многие, и не полезна ли она человеческому роду? Не напрасно ли мы осуждаем тех, кто, не замечая чужих страданий и не внемля просьбам о спасении, шагает по головам к намеченной цели? Наверняка тот, кто по природе своей эгоист, скажет: конечно, напрасно. Альтруисты, конечно, решат иначе, не видя смысла в выживании рода, который лишь с натяжкой можно назвать человеческим. Что же до присущего альтруистам чувства сострадания, всякий эгоист сочтёт его показным, наигранным, направленным на достижение личных целей, и будет неустанно об этом говорить. Неисправимый альтруист при этом молча будет помогать тем, кому помогал, или, по меньшей мере, оказывать им моральную поддержку. В конечном итоге каждый останется при своём, но поскольку всякий бессознательно тянется к тому, на кого можно положиться, а не к тому, кто может в любой момент предать, в целом людское мнение испокон веков на стороне людей добрых, отзывчивых и самоотверженных, то есть альтруистов. Хотя жестокосердие, коль скоро оно обусловлено биологически, наверное, тоже в какой-то мере нужно. Не дай Бог наделённому им человеку стать врачом, учителем или госслужащим, в обязанности которого входит приём граждан. Но ведь должен кто-то быть, например, забойщиком скота, неподкупным тюремным охранником - или таким солдатом, которого после войны не мучили бы кошмары.
И ещё один вечный вопрос: кого больше? Кажется, в той журнальной статье указывалось, сколько процентов от общего числа испытуемых животных составили самоотверженные крысы, а сколько - равнодушные к чужой боли, но я не уверен в том, что приведённые цифры точно совпали бы с результатами аналогичного опыта, в котором на месте крыс были бы люди. Да и какими бы они ни были, пусть даже эгоистов гораздо больше, их оппоненты всяко сильнее духом, и поэтому мы ещё существуем.
